Голоса звучали еще некоторое время. Они были приглушенными, и я не могла разобрать, о чем они говорили. Я понятия не имела, кого привел мой похититель. Это был мужской голос, и в глубине души, хотя у меня и оставалась какая-то надежда, что кто-нибудь придет и спасет меня, я знала, что не могу доверять мужчине. Вполне возможно, что они были в сговоре.

Не то чтобы меня было трудно похитить, но это было похоже на операцию, в которой участвовали по крайней мере два человека. Мой похититель, вероятно, работал с другими. Если я когда-нибудь увижу, что кто-то еще входит в эту комнату, мне придется напомнить себе, что я не могу им доверять.

Я услышала их шаги, когда они расхаживали по комнате, а затем я услышала, как они затихли. Некоторое время было тихо. Затем я снова услышала шаги, и мне показалось, что мой похититель был один. Я знала, какой у него был голос — спокойным. Другой мужчина казался тяжелым и намного крупнее, что не было той деталью, которая заставляла меня чувствовать себя лучше по поводу моих перспектив.

Ключ повернулся в замке, и вошел мой похититель с подносом еды.

— Прости, Майя, но ты понимаешь. Будут случаи, когда мне придется убедиться, что ты не устроишь сцену.

Я подняла на него глаза, не в силах ничего сделать. Я просто смотрела ему в глаза, надеясь, что он проявит какие-нибудь эмоции, но он оставался холодным и бессердечным. Я не могла понять, как он мог так поступить со мной.

Он не был монстром. По крайней мере, в том смысле, что он принадлежал к другому виду. Он был человеком, и он делал это с другим человеком. С женщиной, которая не могла защитить себя. Он был болен так сильно, что я и представить себе не могла.

Я подождала, пока он меня развяжет. Он поставил поднос с едой на землю, затем медленно расстегнул ремни вокруг моих лодыжек.

— Не делай глупостей. — сказал он. — Тебе не одолеть меня. В прошлый раз ты заработала сотрясение мозга.

Верно. Моя голова все еще пульсировала, и я испытывала постоянную боль. Он залатал мою рану и дал мне обезболивающее, но не слишком много, сказав что-то о том, что не хочет, чтобы таблетки испортили мою кровь. Я понятия не имела, почему моя кровь была так важна для него. Он был почти одержим ею.

Он развязал мне руки, но сразу же приковал их к цепи, привинченной к полу. Наконец, он снял клейкую ленту. Я глубоко вздохнула и бросила на него взгляд, полный ненависти. Он передал мне стакан воды, который принес, и я приняла его дрожащими руками. Меня все время мучила жажда. Он позволял мне пить только три стакана в день вместе с тремя приемами пищи, которые он готовил сам.

— Разве обезвоживание не влияет на качество моей крови? — спросила я.

— Я принесу тебе несколько бутылок воды. Но не злоупотребляй моей щедростью.

Я фыркнула.

— Твоя щедрость?

— Ты должна быть благодарна, Майя. Я хорошо забочусь о тебе.

Я огляделась. Ведро в углу, стул, привинченный к полу, грязный матрас, на котором я сидела.

Он бредил? Может быть, ему нужен были новые очки.

Он сел на пол, скрестив ноги, и поставил поднос мне на колени. Он не сводил с меня глаз. Я принялась за еду, зная, что он не уйдет, пока я не закончу есть, чтобы он мог взять поднос. На всякий случай я подумала о том, чтобы использовать его или пластиковые тарелки и столовые приборы для изготовления какого-нибудь элементарного оружия.

— Ты хочешь знать, кто это был? — спросил он.

Я ничего не сказал.

— Я нанял телохранителя. — продолжил он. — Только для тебя. Я уже говорил, что ты мне очень дорога, Майя. Ты важна для меня. На самом деле, прямо сейчас ты — самое важное, что у меня есть.

От его слов крошечные волоски на моих руках встали дыбом. Гнев вскипел в моей груди, и я подавила его. Я не принадлежала ему. Что бы он ни сказал, это было неправдой, и я должна была напомнить себе об этом. С ним было невозможно спорить, так что я и пытаться не собиралась.

— Этот телохранитель стоит дорого, но я думаю, что в долгосрочной перспективе оно того стоит. Он приступает к работе завтра. Итак, наслаждайся небольшой свободой сегодня. Подвигайся, немного потренируйся. Утром мне придется снова тебя связать. Я весь день буду в своей лаборатории, и мне не нужно, чтобы ты устраивала переполох.

— Означает ли это…

Я не была уверена, что хочу сказать, как выразить себя. Голова раскалывалась, и казалось, что мой мозг дает сбой. Это часто случалось, когда я пыталась хорошенько подумать о чем-то или осмыслить то, что сказал мой похититель.

— Означает ли это, что он не знает, что охраняет?”

Он ухмыльнулся.

— Он достаточно скоро поймет. Однако к тому времени он поймет, насколько проста эта работа, и не захочет подвергать ее опасности. К тому же, ты не его дело. Я нанял его, я плачу ему, так что он будет выполнять мои приказы. Он ничего не может для тебя сделать, Майя. Ясно? Вбей это себе в голову, потому что я знаю, о чем ты думаешь. Ты надеешься, что если у тебя будет шанс поговорить с ним и сыграть роль жертвы, он поможет тебе. Он не поможет. Я все равно свяжу тебя. Только первые несколько дней, пока он не привыкнет к своему новому месту службы. Посмотрим, как все пройдет.

Я не смогла проглотить ни кусочка. Он заметил и нахмурился.

— Доедай. — сказал он. — До ужина ты больше ничего не получишь.

— Я больше не хочу есть.

— Позже ты проголодаешься.

— Тогда просто оставь это здесь. Чего ты так боишься?

Он покосился на меня, недовольный моим отношением, затем поправил очки на носу.

— Прекрасно. Можешь взять тарелку. Только без вилки.

Как будто я могла что-то сделать дешевой пластиковой вилкой.

Он встал. Перед уходом он проверил мои наручники и цепь.

— Зачем ты это делаешь? — просила я, хотя знала, что это бесполезно.

Он был молчалив, как обычно, и я подумала, что на этот раз он тоже не собирается мне отвечать. С тех пор как он привез меня сюда, я спрашивала его снова и снова. Мне нужно было понять. Что я сделала, чтобы заслужить это? Какова была его конечная цель? Мне нужно было какое-то объяснение, тем более что мои воспоминания все еще были в лучшем случае расплывчатыми, и я сама не могла придумать никаких объяснений.

— Если тебе так уж хочется знать… Если тебе от этого станет легче. — начал он. — Я делаю это для самого важного человека в моей жизни.

— Что? Я думала, что я…

— Нет, ты запуталась. Я сказал, что ты — самое важное, что у меня есть. Ты вещь, Майя. Объект. И ты здесь, потому что это единственный способ, которым я могу помочь самому важному человеку в моей жизни. Итак, ты делаешь доброе дело. Наверное, это единственное хорошее дело, которое ты когда-либо делала.

— Я не понимаю… — я дотронулась до виска дрожащими пальцами. — Кто этот человек?

— Хватит вопросов. Я и так рассказал тебе слишком много. — он отвернулся. — Ешь свою еду, а то она испортится.

Он запер за собой дверь, и я снова осталась одна, окруженная темнотой. Я отодвинула тарелку и съежилась под одеялом, которое он дал мне накануне. Я пожаловалась на холод, и он принес мне подушку и одеяло. Довольно скоро мне придется жаловаться на свою одежду, которая ужасно воняла. Если я не указывала ему на эти вещи, он их не замечал. Как будто он понятия не имел, что нужно человеку для выживания, хотя сам был человеком.

А может, и нет. Может, вид вообще не имеет значения. Людям тоже может не хватать сердца и души.

ГЛАВА 5

Мейсон

Мой второй день на работе, и раздражало ли меня то, что я не знал, кого охраняю? Да, раздражало.

Мне подтвердили, что это был человек, когда я впервые увидел доктора Локвуда, спускающегося в подвал с подносом еды и бутылкой воды. Он делал это три раза в день, как часы. Но одной этой детали мне было недостаточно, чтобы оценить, кто у него там был, люди они или что-то другое, мужчины или женщины.

Я не задавал вопросов. Я не должен был этого делать. Мне было ясно, что это далеко не законно, и я знал, что любые вопросы, которые я задам, могут навлечь на меня неприятности и привести к потере работы. А мне нужна была эта работа. За это заплатили больше, чем за последние несколько работ, которые я выполнял для Охранного Агентства Монстров, и в течение одного-двух месяцев я мог бы получить деньги, необходимые моему брату, чтобы купить хороший протез. Это изменило бы его жизнь и жизнь его семьи, поэтому мне нужно было не спускать глаз с удачи.