Она улыбнулась мне, и я протянул руку и сжал ее бедро. Я бы поцеловал ее, но мне нужно было смотреть на дорогу.

— Это миссия моей жизни. — сказал я.

— Потрясающе! Знаешь, ты очень хорош в своей работе.

Я рассмеялся.

— Я как раз об этом подумал.

Она игриво ткнула меня кулаком в плечо, затем притворилась, что ушибла костяшки пальцев. Я закатил глаза, и она рассмеялась.

— Давай посмотрим, насколько ты хорош в выборе штор. — сказала она.

Я издал фальшивый стон. Мне нравилось заниматься этим с ней, и она это знала.

Эпилог

Майя

Кара помогла мне надеть белый лиф и зашнуровала его сзади. Я стояла прямо, не двигаясь, глядя на себя в зеркало в полный рост. Платье было настолько идеальным, что я боялась что-либо делать в нем, включая такие действия, как ходить и сидеть. Мейсон его еще не видел. Я сказала ему, что для жениха видеть невесту до свадьбы — плохая примета — человеческая традиция.

Кара поддержала меня, хотя и призналась, что сама не соблюдала ее в день своей свадьбы.

— Готово. — сказала она, выпрямляя спину и глядя на меня. — Прекрасно. Теперь фата.

Она надела мне на голову диадему и опытными пальцами закрепила вуаль. Мои длинные темные волосы впервые за много лет были собраны в пучок, на мне был легкий макияж, крошечные жемчужинки в мочках ушей и нитка жемчуга на шее. На моем пальце — великолепное кольцо с бриллиантом, которое переливалось всеми нужными способами. Мейсон подарил мне все это — драгоценности и свадебное платье. Что касается платья, он дал мне свою визитку и отправил за покупками с Карой и детьми. Я могла бы привыкнуть к такой жизни, вот и все, что я могла сказать.

— Готова? — спросила она.

Наши взгляды встретились в зеркале, и я кивнула. Кто-то постучал в дверь, и Кара пошла открывать. Это была моя мать.

— Твой отец ждет снаружи. — сказала она. — Я просто хотела тебя увидеть.

Мы обнялись, и она вытерла слезинку из уголка глаза.

— Я так рада, что ты здесь. — сказала я. — Спасибо тебе. Это много значит для меня.

Было трудно убедить моих родителей прийти на мою свадьбу. Когда я рассказала им, что влюблена в Голема, у них чуть не случился сердечный приступ. В свою защиту могу сказать, что я действительно попросил их сесть, когда связалась с ними по видеосвязи, и провела небольшую беседу, прежде чем рассказать им о Мейсоне и жестом предложить ему встать перед камерой. Их первой реакцией было отсутствие дара речи, затем мой папа протянул руку через мамино плечо и положил трубку.

Я дала им несколько минут, чтобы прийти в себя, позвонила им снова, и мне пришлось отослать Мейсона, чтобы он не стал свидетелем того, как мои родители расплакались.

Это было месяц назад. Теперь они чувствовали себя лучше, и они были здесь. Кара очень помогла. Видеть ее такой счастливой с Голиафом и видеть их прекрасных детей-гибридов открыло глаза моим родителям. Теперь они были рады, что я начинаю свою жизнь замужней женщиной.

Держась за руки, мы вышли из комнаты, где нас ждал мой отец. Мы проводили церемонию и вечеринку на нашем заднем дворе. Особенность Големов заключалась в том, что они были настолько большими, что казались роскошными.

Я была взволнована возможностью связать свою судьбу с Мейсаном в нашем собственном доме, при свидетелях — нашей семьи и друзей. Мы пригласили всех наших соседей, и их дети, гибриды или другие, бегали вокруг, хихикали и воровали печенье. Ксавьер и Нира прекрасно проводили время.

Служителем была старая женщина-голем. Мейсон ждал меня рядом с ней. Голиаф был рядом с ним, и когда гости заметили меня и моего отца, они заняли свои места и замолчали. Заиграла фортепианная музыка, и мой отец провел меня между двумя рядами стульев.

Мейсон не мог отвести от меня глаз, а я не могла отвести от него глаз. Он выглядел таким сильным и красивым в своем сшитом на заказ костюме. Медленно приближаясь к нему, я увидела благоговейный трепет в его светящихся глазах. Сквозь трещины на его коже я могла видеть, как ярко горит Брачный Огонь. Он держал огонь приглушенным, чтобы не пугать наших гостей-людей, и под этим я подразумевала своих родителей. Они были неспособны понять, как работает огонь Мейсона. Честно говоря, я и сама не совсем понимала этого, но я знала, что он никогда не поджарил бы меня до хрустящей корочки, как настаивал мой отец, предупреждая меня каждые несколько дней.

Увы, дела шли не идеально, но мы добивались прогресса. Со временем моим родителям пришлось бы признать, что эти отношения были правильными для меня, а Мейсон был более чем подходящим для меня — он был единственным.

Мы остановились перед служителем, и мой отец расцеловал меня в обе щеки. Затем он похлопал Мейсона по спине, и Мейсон встал рядом со мной.

— Ты прекрасна, Майя. Ты выглядишь как королева. Моя королева.

Я покраснела.

— Ты сам не так уж плох.

Я хотела сказать ему, что он мой король, но по какой-то причине мысль сказать это вслух заставила меня покраснеть еще сильнее. Может быть, было бы лучше оставить это в спальне.

Церемония началась, и я едва могла сосредоточиться на словах священника. Я была настолько переполнена эмоциями, что у меня закружилась голова и я почувствовала дрожь в животе. Я задавалась вопросом, было ли то же самое, что чувствовал Мейсон, когда Брачный огонь охватил его. Когда пришло время произносить наши клятвы, я запнулась на своих словах. Мне пришлось сделать глубокий вдох и успокоиться, посмотрев в глаза Мейсону. Он улыбнулся мне и сжал мою руку, и это придало мне сил.

В нем было много вещей, которые я любила, и это было одной из них — с ним я чувствовала себя сильной. В безопасности, чувствовала заботу, и как будто я могла делать все, что захочу.

Он был прав насчет того, что детскому саду нужен воспитатель-человек. Я пошла на собеседование, получила работу и не могла дождаться, когда начну работать там на следующей неделе. Я собиралась стать учительницей Ксавьера и Ниры. Они были в таком же восторге, как и я.

Мое будущее выглядело великолепно. Когда Мейсон произносил свои клятвы, понимание того, что это настоящее счастье, взяло верх, и я не могла перестать улыбаться. По моей щеке скатилась слеза, и я не остановила ее. Мейсон увидел это, нахмурился и вытер ее кончиком пальца.

— Вы можете поцеловать невесту. — сказал священник.

Он наклонился, а я приподнялась на цыпочки…

Он обнял меня за талию, я прильнула к его шее…

Наши губы соприкоснулись, и я почувствовала вкус его огня, вдохнула его, позволила ему поглотить меня.

Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы, но казалось, что они были где-то далеко. Мейсон и я были в нашем собственном мире, непроницаемом пузыре, где все, что имело значение — это наша любовь друг к другу.

Мы были единым целым, и наша история только начиналась.

КОНЕЦ